В рамках государственной поддержки неправительственных некоммерческих организаций Общероссийской общественной организацией «Российская ассоциация содействия науке» реализуется социально значимый проект «Научные традиции: диалог поколений».

При реализации проекта используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации от 05.04.2016 № 68-рп и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский союз ректоров».

В период с 04 апреля по 05 июня 2017 года были подготовлены и проведены личные интервью с 10 молодыми учеными, представителями 8 отраслей научного знания. Для того, чтобы получить не только запланированное представительство по отраслевой специализации, но и получить максимально широкий охват по месту работы, для проведения интервью были выбраны молодые ученые, представляющие не только академическую (Академия наук РАН) и вузовскую науку (НИУ ВШЭ), но крупные исследовательские центры («Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского», Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ») и бизнес (компания ЗАО «НТ-МДТ» и Ройстат), а также государственные структуры (Московская государственная экспертиза). Кроме того, респондентами были выбраны и состоявшиеся в науке — обладатели научных степеней, и аспиранты, и врачи, и инженеры.

Средний возраст опрошенных составил 27,5 лет. Самым молодым участникам опроса исполнилось 23 года, самому возрастному – 34 года.

Основные характеристики выборки:

Качественные характеристики выборки

Основная задача исследования заключалась в получении информации от молодых представителей научной элиты о науке, месте ученого в современном обществе, о том, что целесообразно сделать для развития интеллектуального потенциала страны, о роли научного наставничества, а также перспективах развития российского научного знания и оценке места отечественной науки в системе международного научного знания.

Мы просили участников исследования дать собственные экспертные оценки, для расчета консолидированных показателей. Мы беседовали с 10 молодыми учеными и просили высказать свое мнение по вопросам текущего состояния и перспектив развития отечественной науки.

Опрос проводился по трем тематическим блокам:

Блок № 1.Оценка роли науки и места ученого в современном российском обществе;

Блок № 2. Определение необходимости диалога поколений;

Блок № 3. Что требуется как необходимое для развития потенциала ученого, создания эффективной системы наращивания и наиболее полного использования интеллектуального потенциала нации.

Общее количество вопросов составило 20 штук.

Исследование проводилось методом личного экспертного интервью по утвержденной анкете/гайду. Средняя продолжительность каждой беседы в среднем составляла 40 минут и определялась временем, которым располагал эксперт  для проведения беседы.

Все записи интервью расшифровывались.

Беседы с молодыми учеными были призваны показать значимость науки в жизни общества, статуса молодого ученого и перспектив личностного роста в отечественной научной среде.

Все беседы были содержательными. Развернутые ответы, полученные в ходе проведения личных экспертных интервью показали высокую заинтересованность участников опроса в тематике опроса, в частности, и  проекта, в целом.

Блок № 1. Оценка роли науки и места ученого в современном российском обществе

1. Место науки в современном российском обществе

Доминирующее большинство опрошенных — 70% от общего числа, назвали место науки в современном российском ее недостойным. Причины такого положения по мнению молодых ученых связаны с тем, что о науке мало говорят в СМИ, она не находится в приоритете руководства страны, а  общество не понимает чем занимаются ученые и в чем состоит их роль. Как отмечают два участники опроса: «наука живет в своем мире», а «у нас в стране в приоритете  то, что может приносить доходы».

Вопросу материального обеспечения науки и тех, кто ею занимается, в опросе было уделено достаточно много внимания, и уже на старте исследования проводилась самокритичная параллель между «во-первых, неконкурентоспособной заработной платой, а, во-вторых, тем, что качество и имидж научного продукта немного подпорчен».

На уточняющий вопрос: связаны ли напрямую статус и образ науки, практически каждый из опрашиваемых отвечал отрицательно, но после этого следовало уточнение: « государством профессия ученого не оценена по степени важности».

Парадоксальность рассуждений, что «образ ученого популярен в обществе и дети в школе мечтают быть учеными, но это не модно» обосновывалась тем, что «образ ученого сформирован через телесериалы и фильмы».

В низком уровне публичности и неразвитости медийного образа науки большая часть экспертов склонны считать, что «виновны и СМИ, и сами ученые». Одной из причин является «отсутствие традиций медийности, свойственной только академическим институтам». В итоге, «ученые мало о себе рассказывают», а «научная форма знаний по истории в обществе распространена слабо и формируется главным образом в СМИ, а до чтения научных трудов у людей руки не доходят…., поэтому чтению трудов Акунина нет альтернативы».

Обращая внимание на тот факт, что «научные организации сами виноваты в том, что мало вкладываются в популяризацию своих разработок», опрошенные также акцентировали внимание медийных каналов на том, что «СМИ должны более ответственно относиться к информации, так иногда громкие названия, с одной стороны, привлекают внимание, а, с другой, вводят людей в заблуждение».

Не только решительные, но и более осторожные сторонники несоответствия значимости отечественной науки в современном российском государстве считают, что « помимо оборонки, наука должна занять одно из первых мест».

2. Необходимость пересмотра подходов к оценке современной российской науки

Необходимость пересмотра подходов к оценке науки связывается участниками опроса как с необходимостью пересмотра подходов к управлению наукой, так и технологии оценки научной эффективности ученого по причине того, что на текущий момент, как отмечает один из экспертов, «в отличие от прошлого периода, современная наука превратилась в маленький островок знания».

Среди 90% респондентов доминирует точка зрения, что «проблемы в отечественной науке, главным образом,  связаны с самоцитированием,  так как наукометрический показатели эффективности ученого выходят на первый план, но есть механизмы его накручивания». Не оспаривается факт неоднозначности того, что «оценка работы ученого по индексам и хорошо и плохо, так как не оценивается качество», так как « наука — специфическая деятельность: физика и экономика – это совершенно разные миры к которым должны применяться разные подходы». Молодые ученые понимают, что «существующие индексы цитирования имеют перекосы так как  учитывают публикации, в основном, в англоязычных журналах, тогда как не все ученые могут в них публиковаться». Поэтому, в отличии от естественно-научного, для гуманитарного знания открыты «два параллельных мира: печататься в российских журналах и быть востребованными властью и печататься в зарубежных, но заниматься чистой наукой». Отмечается, что «существующая система индексов негативно сказывается на репутации ученого, так как рамки сроков и публикаций мешают заниматься творчеством и влияют на достоверность результата». Кроме того, данный подход неприменим «к оценке эффективности ученого,  так как не во всех отраслях знаний есть высокорейтинговые издания, например, в информационной безопасности».

Вместе с тем, «в советское время была выработана система поддержки научных изданий, которая сейчас отсутствует», что также сказывается на количестве высокорейтинговых отечественных изданий, особенно гуманитарного профиля. Не оспаривая целесообразность ранжирования ученых по их публикационной активности, молодыми учеными гуманитарного профиля отмечается, что « в отличие от населения, для историков важна не сенсационность, а знание, поэтому в публичных дискуссиях историки проигрывают научпопу».

Все без исключения респонденты понимают, что «существующая система оценки научной эффективности призвана интегрировать нас в международную научную систему, но для  многих отраслей важнее практический выхлоп, а не число публикаций». Накручивание публикаций не может повысить качество и результативность научной деятельности и поэтому,   необходимость пересмотра подходов к «оценке науки связана с тем, что нет прорывных результатов, идет переливание из пустого в порожнее, готовятся бесчисленные методологии, а прорыва, сопоставимого выходу в космос нет, как ничего амбициозного, что можно было использовать для дальнейшего развития».

Не смотря не категоричность отдельных замечаний, о том, что «индексы цитирования РИНЦ и Хирш – единственные в мире показатели  эффективности ученого и других пока никто не придумал», все участники экспертного опроса соглашаются с тезисом о необходимости пересмотра подходов к науке.

Поскольку «существующая система оценки работы ученого не совершенна, но государственное регулирование… целесообразно», 100% участников исследования признают, научную политику в качестве ключевого элемента государственного управления. Но вместе с этим, высказывается мнение, что «государство должно управлять наукой, а не ее содержанием, а для этого руководить ею должны ученые, а не эффективные менеджеры». Представители научного сообщества настаивают на объективности, утверждая, что «государственное управление наукой должно прислушиваться к мнению  ученых-профессионалов, так как они лучше  далеких от науки людей знают отраслевую специфику, но при этом трезво оценивать возможности ученых». Представитель научного сообщества, представляющий фундаментальные основы инженерных наук, резонно замечает, что  «пересмотр подходов к науке связан с необходимостью централизации постановки целей и задач перед наукой и отказ от практики когда сами ученые определяют направления развития науки  и чуть ли ни каждая лаборатория самостоятельна в разработке непонятно кому нужных приоритетов».

В рамках обсуждения принципов организации госуправления наукой, молодыми учеными обращалось внимание на то, «вопрос встал остро потому, что было потеряно много ученых, уехавших в другие страны, к примеру, недавно умерший нобелевский лауреат, академик Абрикосов». Осознавая что последствия 90-х годов до сих пор ощутимы в отечественной науке, один из экспертов делает заключение: «потеря большого числа особенно теоретиков, толкающих вперед науку, должна быть замещена подготовкой молодых научных кадров». Данное мнение поддерживается аргументацией двух других участников опроса: «наука дает толчок развитию экономики – это наиболее важный фактор в любом государстве», но, к сожалению «в последнее время мало научных достижений по сравнению с тем, что было раньше». Одним из критериев низких результатов, требующей активного реформирования российской науки, учеными отмечается, что «по количественному показателю зарегистрированных научных патентов Россия отстает катастрофически».

3. Является ли престижной профессия ученого 

При обсуждении данного вопроса, только 2 из 10 респондентов отрицательно ответили на вопрос престижности профессии ученого. Отмечается, что  «несмотря на положительные изменения …, быть ученым … по финансовым соображениям не престижно (представитель отрасли « наука о человеке и обществе»). Но если одни участники опроса считали, что активность молодого ученого может помочь в решении материальных проблем за счет поиска работы, обеспечивающей «эффективный контракт, позволяющий при низких ставках, но  за счет публикаций, участия в грантах и проектах получать приличные деньги», другие принимали ситуацию как неизменяемую, считая, что если «при недостаточной для хорошей жизни заработной плате, человек, выбирающий научную стезю, работает добросовестно и качественно, поэтому он безусловный герой».

Вопросу героизации профессии ученого было уделено при ответах достаточно много внимания, но лишь 2 эксперта назвали ученого героем нашего времени, причем главным образом за самоотверженность в работе.

Подавляющее большинство 8 респондентов категорически не согласны с мнением  считать профессию современного ученого героической. Во-первых, из-за того, что «роль науки в общественной жизни достигло минимальных значений». Отсылая к своему опыту участия в разработке  3-х летней давности «Стратегия — XXI» участник опроса заметил, что «в долгосрочной перспективе, планировалось, что героями должны стать учитель, солдат и ученый. Ученый – последний в этой тройке». Таким образом, проявляется логика рассуждений: если нет почвы для проявления героизма, то и героев ждать не стоит. Этот тезис прямо читается в ответе одного из экспертов: «ученый не является героем нашего времени потому, что нет оснований для героизма, в отличие от 90-х, когда ученые оставались работать в стране и двигать вперед отечественную науку, несмотря на более выгодные  предложения за рубежом».

Во-вторых, из-за «низкой известности ученых в стране связанной с недостаточным и некачественным информационным освещением», отмечали участники опроса: «ученый не герой нашего времени, так как, в отличие от спортсмена, не обладает качествами которые нравятся молодежи». Помимо этого медийный образ ученого лишен героизма «так как отсутствуют аналоги романтического флера и идеалов, существовавших, например,  в 60-х годах в отношении геологов, поднимавших целину».

Однако, не все ответы респондентов укладываются в эти два тезиса, контраргументом им можно считать высказывание о том, что  «раньше учеными гордились даже если они не были очень известны, например, не мешала секретность Сергея Павловича Королева», да и «ученые не склонны к известности и славе».

Но если о героизме участники опроса спорят, то все они без исключения соглашаются с тем, что профессия ученого по своей природе творческая. При этом, 2-е молодых ученых считают, что она  не сравнима ни с какой другой, тогда остальные участники опроса считают ее аналогом профессии учителя, спортсмена «только один тренирует мышцы, а другой мозги, читая книги, решая задачи, общаясь с другими людьми», художника, писателя и даже врача.

В целом, участники опроса сходятся во мнении, что несмотря ни на что «интерес к науке вырос и она стала более престижной». Они разрывают смыслы как синонимы между престижностью и известностью, резюмируя обсуждение данного вопроса гайда : «в России нечего монетизировать кроме природных ресурсов и мозгов. Настало время монетизировать мозги». Таким, был выдан рецепт решения вопроса о недостаточном финансировании и низкой заработной платы ученых.

4. Выбор карьеры ученого

Выбор карьеры ученого, как отмечали участники исследования, открывает возможности для карьерного роста. На текущий момент «существует большой провал в интервале от 35-летних до 45-ти,50-летних. Но  сейчас появляется большое количество молодых, талантливых ученых 30-35 лет, которые на голову выше представителей предыдущего десятилетия». Столь очевидная самоуверенность, не лишена прагматизма.

80% участников опроса дали утвердительный ответ на вопрос об осознанности выбора карьеры ученого. Причем лишь 4 эксперта отметили, что данное решение было продиктована семейной традицией, а в остальных случаях на решение пойти в эту профессию оказали влияние в 3-х случаях научный руководитель, увлечение интересной темой («еще в выпускных классах школы я занимался электронными системами управления и мне это понравилось»), а для 2-х участников — интересной работой   или примером  («карьера ученого была выбрана не благодаря влиянию наставника, а тому, что перед глазами были примеры успешных людей внутри нашей компании»).

5. Самая перспективная отрасль научного знания

Говоря о перспективности выбранной профессии, все участники опроса уверенно заявляли, что в основе их выбора перспективность профессии была определяющей. В качестве примера два из десяти ответов: « для меня, надеюсь в будущем крупного ученого, выбор отрасли знания определялся перспективностью» и «еще будучи студентом, я выбрал научное приборостроение, как область, позволяющую достойно существовать, видеть перспективы и результат своей деятельности».

Но не только перспективность, но и возможность самореализации называлась среди значимых: «при выборе профессии я основывался на личном интересе и возможности самореализации». Интерес к новому, безусловно,  подогревали и медиа, повлияв на выбор новой, а потому перспективной отрасли: «во время моего поступления в университет, благодаря СМИ услышала про наноматериалы, так СМИ сыграли свою роль в выборе профессии».

При ответах на уточняющий вопрос, лишь 2 молодых эксперта склонны были считать перспективность и недооцененность синонимами, связывая напрямую данные смыслы. Полагая, что «перспективно то, что недооценено», они аргументировано доказывали: «будучи специалистом по экономике изменения климата, отрасли которой еще 5 лет назад занимались 3 человека, эта отрасль очень востребована».

В список перспективных научных направлений, названных участниками опроса вошли: экономика изменения климата; китаистика; цифровая экономика; биология, связанная с мозговой деятельностью; междисциплинарные гуманитарные исследования; био- и ядерные технологии; атомная отрасль и электроника; информационные технологии; возобновляемые источники энергии и персонализированая медицина; аддитивные технологии; наноматериалы и генная инженерия.

6. Перспективы карьерного роста в науке: польза отечеству или самореализация.

Практически все, 8 из 10 молодых экспертов связывают свое будущее с Россией и видят перспективы карьерного роста и будущее в профессии только в ней. Хотя, в двух  дополнениях к ответу прозвучали комментарии: «перспективы карьерного роста связаны с Россией, но международные проекты расширяют научный горизонт и тоже  были бы интересны» или «будущее, в данный момент, связываю с Россией, опыта работы в других странах нет». Безусловно, эти фразу  можно рассматривать в качестве готовности к работе и в других странах. Но только при условии получения приглашения на работу в них. Тем более удивительным было услышать аргументацию выбора только карьерного роста именно и только здесь: «будущее связываю с Россией, хотя получал приглашения работы в США и Голландии, но отказался от них, так как не планировал отъезд из страны». В противовес закрытости одного из участников опроса рамками одной страны, другой  молодой ученый демонстрировал открытость всему миру —  «ученый в современном мире явление транснациональное и будущее в науке я  не связываю с одной страной». Данную точку зрения поддержал еще один из экспертов, высказав следующее мнение: «считаю, что ученый не должен связывать себя не со страной, а с наукой».

Здоровый прагматизм, выразивший только в трех ответах  на дилемму: самореализация или польза Отечеству продемонстрировал приоритет  первого над вторым: «на первом месте самореализация в любимой научной отрасли, на втором – польза Отечеству». Подавляющее большинство: 7 из 10 участников опроса говорили о том, что «польза Отечеству важнее самореализации, так меня воспитывали», что «выбор между самореализацией и пользой Отечеству делаю в пользу последнего, так как основной является социальная польза, а потом все остальное».

Примечательно, но самые молодые участники опроса, чей возраст составлял 23 года посчитали, что свои перспективы карьерного роста очень высокими с уверенностью «считаю, что у меня есть шансы сделать что-то стоящее», а их более старшие коллеги, перешагнувшие 30-летний возрастной рубеж, наоборот, оценивали свои шансы как средние, не выражая оптимизма к уровню своих научных достижений. Но и оптимисты, и скептики говорили о том, что « к сожалению, ученых заставляют не только быть учеными, но и продавцами своего научного творчества», а «ученому важно не только узнавать что-то новое, но и презентовать себя под таким соусом, чтобы им заинтересовались». Но самое главное: «перспективы карьерного роста есть всегда и  зависят от работоспособности, нельзя сидеть сложа руки».

На вопросы о том, можно ли получить международное признание и известность без попадания в базы данных Web of Science и высокорейтинговые издания и способно ли решить данную проблему альтернативного русскоязычного сегмента мировой базы данных, большая часть ответов сводилась к констатации факта, что «в России не читают работы на английском языке, поэтому возможность публикации на русском была бы полезна», но «создание русскоязычного сегмента мировой базы данных не поможет получить мировое признание, но поженит науку  с практическими рекомендациями ученых в России», так как «публикации должны быть не сами по себе, а быть востребованными либо фундаментальной наукой, либо производством».

Несмотря на явно проявленный скепсис в оценке перспектив создания русскоязычного сегмента мировой базы данных аналогичных зарубежным: «верю в русский сегмент научной базы данных, но это многолетний труд, требующий объединения разрозненных данных научных результатов клиник и лабораторий» или «создание русскоязычного сегмента базы данных само по себе мало, что даст», участники опроса понимают ее необходимость, даже с большими временными затратами. К примеру, «не менее 30 лет потребуется для создания российских аналогов журналов Nature или Science».

7. Основные препятствия мешают молодому ученому состояться в науке

Среди основных препятствий, мешающих молодому ученому состояться в науке, были названы следующие:

1. хроническое недофинансирование – 70% ответов, Это самый высокий показатель. Комментарии, полученные по данному вопросу, показывали, что для участников опроса, защитивших кандидатскую диссертацию, особо трудным в материальном плане является для молодого ученого  период обучения в аспирантуре: «для геологии главное препятствие недофинансирование, так как на аспирантскую зарплату в 25 лет нельзя достойно жить и кормить семью», поэтому  «когда на этапе обучения в аспирантуре вынуждены подрабатывать… и если на месте подработки появляются успехи, то именно туда и уходят работать т.к. именно там успехи и конкретные предложения».  Так случайная подработка становится постоянным местом работы. К этому можно по-разному относиться, но факт остается фактом.

Один из участников опроса отметил, что простое увеличение объема финансирования в его научную отрасль не способно обеспечить ее развитие, так как речь нужно вести «не просто увеличение финансирования, а более разумного  использования».

2. отсутствие оснащенных научных площадок – 40% ответов. И это второй показатель по количеству названных ответов.

3. существующая модель администрирования наукой -20%.

4. возрастные ограничения для руководящего состава — 20%.

5. технология оценки научной деятельности – 10%

Помимо предложенного списка вариантов ответа, молодые ученые посчитали важным назвать: «основное препятствие отсутствие трудолюбия и желание работать до тех пор, пока не получен результат, быть мотивированным на продолжение отработанной проблемы», так как «все зависит от самого человека и его желания» и «других преград, кроме внутренних предубеждений и страха нет, но нужно просто работать и все получится». Таких ответов было 30%.

К названным тремя экспертами препятствиям «можно отнести недостаточную пропаганду профессии ученого, что тоже препятствует развитию науки», отсутствие «ученых в возрасте, способных передавать знания и помогать развиваться», а также языковой барьер так  как «необходимо развитие практики массового привлечения иностранных ученых для развития языковой практики и обмена опытом». Каждое из препятствий было названо по одному разу и потому в процентном выражении составили по 10% ответов.

8. Возраст реализации потенциала ученого

Среди самых лояльных ответов: «ученый может состояться в любом возрасте, в диапазоне от 25-ти до 50-ти лет». Это был единственный ответ, с большим временным горизонтом  в 25 лет, что по умолчанию подразумевало, что возрастной критерий не может быть назван, а ученый может реализовать свой интеллектуальный потенциал независимо от возрастного ограничения.

Однако, 80% участников исследования склонны были обозначить возраст пика развития способности ученого в возрасте 30-35 лет. Данные ответы снабжались следующими комментариями: «наука развивается стремительно, внедряются новые технологии, моделирование, математические инструменты… только молодой мозг  способен на революционный результат», «многие ценные научные открытия делаются около или после 30-ти, так как в этом возрасте человек получает динамику для последующей самореализации», «если ученый не состоялся к 30-35 годам, то у него отсутствует потенциал для исследовательского развития», «потенциал ученого раскрывается к 30-35 годам, когда много энергии и можно не спать ночами», «после 30-ти, так как за это время проходит обучение, нарабатывается практический опыт и экспертное признание». Мотивация ответов строилась на том, что «что мозговая деятельность полностью формируется к 24 годам и фундаментальные открытия делаются когда мозг не зашорен» и «хотя признания в научном сообществе к 30 годам еще нет, но заявить о себе, получить серьезные научные результаты и по полной вкалывать».

Назывался возраст пика раскрытия интеллектуально потенциала в экономике 35-40 лет, в исторической науке в 35-45 лет, в фундаментальных науках к 40 годам, «в физике возраст 30 лет – это пик, когда мозг свежий и легко думается», в  30 лет в математике, в инженерных науках после 30-ти.

И если еще один из участников опроса допускал, что ученый полностью может проявить свой потенциал «ближе к 45-ти, когда уже есть опыт и наработаны нужные контакты, но при этом, молод и признан в профессиональном сообществе», другие, склонны были считать что «после 50-ти шансов стать выдающимся ученым  мало», а уже «после 70-75 лет – это старость, когда мозг не такой и люди отходят от дел, передавая свои идеи молодым».

Резюмируя ответы на данный вопрос, можно было бы формально считать, что участники опроса, уже являются почти состоявшимися учеными, однако, складывалось стойкое ощущение, что возрастные группы назывались по принципу близости к своему возрасту, а порог зрелости и движения к старости ученого открывался за пределами 45 лет.

9. Поиск талантливой молодежи

Комментируя данный вопрос, один из участников опроса заметил, «необходимо отказаться от существующей ходячей категории «молодой ученый», что на стереотипе мешает адекватно оценивать работы  ученых возрастной категории до 35 лет» , а второй добавил: «молодежь вся талантлива, но одни талантливо дрессируют собак, а вторые делают наночастицы».

Поиск талантливой молодежи, по мнению участников опроса, необходимо начинать со школьной скамьи и «больше давать профориентации разговаривать с детьми о том, что они сами хотят, а не их родители».

Тема необходимости популяризации науки была при ответах несколькими респондентами:

«поиск необходимо строить на пропаганде через СМИ», так как только «только массовая популяризация может поддержать интерес к науке», «необходимо  больше открытых лекций, открытых дверей лабораторий для того, чтобы заинтересовать молодежь  научным процессом» так как «любовь к науке нужно воспитывать с детства», и «брать за пример бесплатные  тренировочные площадки у спортсменов, то это кружки, в которых можно паять, моделировать» .

По мнению участников опроса, «искать молодежь можно через олимпиады, естественно, с подарками». Олимпиады и конкурсы предпочтительнее проводить с широким территориальным охватом. Конечно,  «талант обязательно себя проявит, но через конкурсы его нужно выявлять и помогать как можно раньше состояться».

Эксперты считают, что несмотря на «массу побочных эффектов, ЕГЭ обеспечивает возможность поступления талантливой молодежи в любой вуз страны». Создавая равные условия, единый экзамен обеспечивает возможность талантам из регионов.  Вспоминая аналогии из истории, один из участников опроса отметил, что «Ломоносов сам пробился, но нужно помогать молодым людям, так как не все обладают необходимой информацией».

Но таланту обязательно нужно помогать, как финансово, так и с помощью наставничества, «что увеличит отдачу  вдвое».

«Поиск талантливой молодежи нужно осуществлять в профильных институтах, а дальше решать вопрос по созданию предпосылок для их научной карьеры». Потом, аспирантура, требующая «финансовая поддержка на первых  этапах обучения».  Далее, «после аспирантуры необходима индивидуальная работа, так как возникает некий элемент провала, который можно заполнить работой в проектах, рассчитанных на 1-2 года».

Участники опроса единодушны в том, что «работа с талантливой молодежью обязательно нужна, так как талант может пробиться не в том месте и с потерями». Тем более, что «всегда есть конкуренты в борьбе за талантливую молодежь и если ее не поддержать в стране, то молодые люди могут уехать за рубеж, для чего задействованы определенные механизмы, которых у нас не хватает», поэтому « для поддержания талантливой молодежи можно использовать западные наработки для категории 30-летних».

10. Оптимальные формы работы с талантливой молодежью

Отвечая на данный вопрос, эксперты продолжают развивать тематику предыдущего: «нужно больше проводить творческих конкурсов для выявления талантливой молодежи, так как талант может и не проявиться», определяя в ряду наиболее эффективных форм работы: «конкурсы, конференции, олимпиады, конкурсы научных работ, тесты для школьников и совместная работа с учеными по подготовке статей и работ», «участие в конференциях высокого уровня». Но на их взгляд, «существует  ощущение оторванности процесса образования от практики». Поэтому «наиболее оптимальны для работы с молодежью проектоориентированные инициативы, позволяющие молодому человеку применить на практике научную деятельность с участием настоящих ученых и настоящих задач», поэтому « наиболее оправдана практика в научно-исследовательском институте».

По мнению участников опроса, «сейчас в школах есть практика подготовки проектов, но если для баллов их выполняют за учеников учителя, то эффект от такого исследования ничтожный». Отсылаю к своему личному опыту участия в олимпиадах, один из экспертов отмечает, что «победители всероссийских олимпиад, получив право семестр или год не учиться по данной дисциплине, не вкладывались в обучение наравне со всеми – очень быстро отставали. Таланта мало – нужно прилагать постоянные усилия по его развитию». Данное мнение разделяет и другой участник опроса: «талант поддерживать необходимо, но, при этом, не забывать, что от таланта зависят  только 20% успеха, а 80%- это трудолюбие, усердие и желание». Кроме того, « необходимо учить в вузе научной этике, работе с научной литературой, написанию статей, но проблему плагиата нужно решать уже в школе на уровне написания рефератов, а не скачивания текстов из Интернета».

Блок № 2. Определение необходимости диалога поколений

11. Преемственность советской и российской науки

За исключением двух из десяти молодых экспертов, по данному вопросу был получен положительный ответ, что в разной степени и в разных формах преемственность советской и российской науки существует.

Отрицание же было связано с тем, что «это разные миры, которые не пересекаются, … так как в советское время, в развитие науки вкладывались ресурсы и люди хотели этим заниматься и приносить пользу, а сейчас наука находится в другом мире и ученые преследуют другие цели».

Если же говорить о гуманитарном блоке, в частности об экономике, то, по утверждению молодого представителя этой отрасли знания, «в российской науке смогли состояться только те, кто смог кардинально перестроиться»,

«преемственность в методологии содержания науки вредна, так они отличаются кардинально», но «поддержка социальных связей и межпоколенческий диалог полезны». Но в отличии от экономического, в историческом знании, по мнению другого участника исследования, «с учетом существующей кадровой политики в академической среде, до сих пор ведущие позиции за историками, начавшими карьеру в советское время» и они по-0прежнему в строю, но это не позволяет говорить о преемственности поколений в полном смысле данного слова по причине того, что «в межпоколенческой передаче знаний существует разрыв из-за вымывания из науки поколения 90-х, начала 2 000-х, таким образом, поколение людей с пиком научной карьеры вымыт». Таким образом, как отмечают представители не только гуманитарных отраслей знаний, «преемственность существует, но через поколение: опыт передают 60-70-летние, поколения в науке  40-50-летних практически нет, оно ушло из науки и уже не может в нее вернуться, а часть уехала из страны».

Однако, вопрос полной преемственности между советской и российской науками, нужно рассматривать глубже, отказавшись от простой передачи поколенческой эстафеты знаний, но определяя специфику каждой из них. Как было отмечено в исследовании « с преемственностью существует проблема, так как советская наука в большей степени носила фундаментальный характер, а российская отдает предпочтение прикладной науке. Фундаментальные исследования хороши, но могут пригодиться и через 20 и через 100 лет, но  в условиях международной конкуренции от науки ждут быстрой отдачи. Различия между советской и российской наукой в том, что первая была ориентирована на производство, а у второй производственные связи с наукой слабые». На сегодняшний день, « в производстве остались люди советской закалки 70-80 лет, а дальше провал». Поэтому «проблема межпоколенческого диалога в том, что молодые быстрые и стремительные, а старшему поколению требуется время на обдумывание и принятие решения». Таким образом, как отмечает молодой ученый, «они стараются за нами успеть, а мы стараемся их слушать».

Но, последнее утверждение, по мнению другого эксперта не бесспорно. Он заявляет: «не считаю, что межпоколенческие традиции важны, так как молодые ученые должны подстраивать ситуацию под себя. Опыт перенимать у старшего поколения нужно, но вопрос традиций не всегда позитивно влияет на науку». Стоит отметить, что данная точка зрения, была высказана только одним единственным участником опроса.

Доминирующая часть участников исследования не только знают о преемственности наук, но называют научные и исследовательские центры, в которых она сохраняется. Среди примеров назывались: лаборатория  фундаментальной прикладной нейробиологии Государственного научного центра социальной и судебной психиатриии им. В.П.Сербского, Курчатовский институт, Физико-технический институт им. А.Ф.Иоффе и работающая в нем группа Павла Георгиевича Баранова, Казанский федеральный университет, Московский физико-технический институт и ядерный центр в Сарове. Кроме того, утверждалось, что «межпоколенческие традиции существуют практически во всех научных центрах, начиная с Академии наук»,  а в качестве наглядного примера приводился «теоретический минимум, придуманный Ландау, который до сих пор сдают в МФТУ».

12. Формы передачи знаний

Восемь из десяти участников опроса заявили о том, что «личное наставничество и руководство являются приоритетными среди форм передачи знаний» так как только «совместная работа с более опытным и знающим ученым, способным подсказать верное решение проблемы» молодому ученому и « только лично можно заинтересовать» его в выборе научной карьеры.

Второй по приоритетности ( 20% ответов) была выбрана научная школа. Аргументация строилась на тезисах, что «научные школы- совокупность научных руководств, подкрепленных совместной работой».

Участники опроса склонны были соглашаться с предложенным выбором, отмечая,  «по приоритетности формы передачи знаний можно выстроить так: личное наставничество и руководство, участие в научных школах и непосредственно труды самого ученого». Один из участников опроса, комментируя свой ответ о приоритетности самих трудов ученого добавил: «невозможно добиться чего-то нового, если не стараться понять ход мысли и действий другого человека или своего наставника в науке».

Помимо того, были также названы в качестве важных: «написании статей и участии в научных конференциях», «совместное научное сотрудничество признанных и молодых ученых» и «школа молодого ученого» как « очень полезная вещь, особенно когда есть возможность практической работы на установках и оборудовании».

Но лишь в одном ответе прозвучало упоминание о том, что «наиболее эффективной формой является Интернет и видеоблоги». Тезис о том, что «молодежь много времени проводит в Интернете и через него возможно эффективное обучение» вряд ли можно отнести к непосредственной передаче научного знания, но в широком смысле, говоря о пропаганде знания, его образовательной компоненте, безусловно.

13. Нужны ли отечественные научные школы

Нужности научных школ и необходимость их сохранения отмечалась почти всеми участниками опроса (90% ответов в поддержку). Но при этом, они отмечали, что «не нужно создавать их искусственно». По мнению одного из молодых ученых, научные  школы «это уникальные центры компетенций по притяжению молодежи», обладающие, как заметил другой участник, такими характеристиками «как специализированные методы работы».

Стоит отметить тот факт, что в трактовке понятия «научная школа», молодые ученые были непоследовательны. Так, с одной стороны, отмечая, что уникальность – главная характеристика научной школы, а «авторитетность руководителя школы не должна иметь аналогов, только тогда он соберет вокруг себя учеников», с другой стороны, утверждали, что «научные школы эффективнее личного руководства и наставничества», «так как развитие науки без плюрализма мнений невозможно». Единственный ответ, в котором содержалась отсылка название аналога научной школы: «научные школы, аналогичные СУНЦ (специализированный учебно-научный центр МГУ), конечно, нужны» так же доказывал, что данное понятие ассоциируется со «школой» как образовательной формой, а не авторским коллективом.

Продолжая рассуждения по данному вопросу, молодые ученые даже говорили о том, что «научные школы нужны для того, чтобы убрать границы и приглашать ведущих зарубежных ученых к нам  и вывозить молодых ученых за рубеж». Гипотетически соглашаясь с необходимостью сохранения научной школы как необходимого элемента развития науки, они отмечали, что «наука стала трансграничной, но отечественные научные школы нужны с сохранением  приоритетов и исторических форм: если отрасли были закрытыми, то такими и должны остаться». Среди ответов был даже такой: «наука трансгранична, но в ее мире нет вражды, есть только добрая и миролюбивая конкуренция».

Подчеркивая необходимость развития отечественной науки как части мирового научного знания, отмечалось, что «препятствием в интеграции международного научного знания заключается в недостаточно высоком уровне преподавания иностранного языка, что вызывает проблему в написании статей и чтении зарубежной литературы».

Не остался без внимания и вопрос антироссийских санкций. Один из участников исследования дал развернутый ответ в контексте тематики опроса, отметив, что «ответ на данный вопрос в выборе модели развития науки. Если мы хотим продолжать закупать высокотехнологичное оборудование за границей – то отечественные научные школы нам не нужны. Если возникает ситуация, что нам отказывают в продаже высокотехнологичных продуктов, то нам необходимо развивать собственную науку и научные школы».

14. Научный наставник

Анализ ответов на данный вопрос показал следующую статистику: из десяти участников опроса семь имеют и называют имена своих научных наставников/руководителей. Это: Чехонин Владимир Павлович, академик РАН; Куценко Кирилл Владленович, кандидат технических наук, НИЯУ МИФИ; Неринов Игорь Геннадьевич, НИЯУ МИФИ; Владимир Григорьевич Рогачев, ИЛФИ; Максимов Николай Вениаминович, МИФИ 28-я кафедра; Иванова Мария Юрьевна, доктор химических наук, профессор, начальник управления международных связей  РХТУ имени Менделеева; глава компании-производителя микроскопов  ТТК Быков Виктор Александрович.

Один молодой эксперт назвал сразу трех ученых, которых он считает своими научными наставниками/руководителями: Борис Николаевич Порфирьев, академик РАН, доктор экономических наук, ИНП РАН, Сергей Александрович Караганов, доктор исторических наук, декан, НИУ ВШЭ, Олег Вадимович Григорьев, научный руководитель НИЦ «Неоэкономика». Назвав нескольких, он отметил, что «важно комбинировать  их положительные качества».

Двое участников опроса отрицательно ответили на вопрос о наличии руководителя/наставника.

Однако, практически все респонденты считают, что «научное наставничество необходимо» и оно является «эффективной формой» работы с молодыми учеными. При этом, многое зависит от личности самого наставника, так, например, для одного эксперта его «научный наставник был открыт всему новому и поддерживал учеников», а для другого «именно с научным наставником связан рост традиций, которые мне мешали развиваться».

15. Кумиры

Среди кумиров или примеров для подражания, опрашиваемых молодых ученых, были названы только четыре имени русских ученых: Ландау, Капица, Курчатов и Лихачев. Зарубежных ученых и политиков – 8: Гарри Трумэн, Сарториус, Фернан Бродель, профессор Ольчестера, Фейман, Эйнштейн, Бор и Тесла. Примечательно, что имя Альфреда Эйнштейна было повторено в ответах трижды.

Выбирая примером любого ученого мирового уровня, эксперты считали важным не только его научную карьеру , но и личностные – человеческие качества. Ниже приведены примеры ответов: «Гарри Трумэн — не кумир в прямом смысле, но импонирует его подход к жизни и роли науке», «профессор Сарториус, работающий в ООН. Круче ученых в жизни не встречала», «кумиром считаю французского историка Фернана Броделя, принципиально изменившего подходы оценки исторических фактов», «из зарубежных, кумирами являются Фейман, Эйнштейн и Бор. Из российских: Ландау и Капица. Они выбраны кумирами потому что они как и я любили науку, ее жили, многое ей посвящали», «Альберт Эйнштейн, который был не только Человеком с большой буквы, но и крупным научным деятелем, объединившим воедино теорию, обеспечив мощный толчок к развитию, много помогавшим России, а к тому же еще и был забавным», «примером считаю Курчатова – человека, прошедшего полный цикл научно-технической деятельности: от этапа теоретической разработки до полностью готового изделия, который, грубо говоря, можно потрогать», «примером и как личность, и по научным достижениям, и по стилю жизни является академик Лихачев».

Лишь один из участников опроса не смог назвать ученого, которого мог бы назвать своим кумиром.

Те же, кто назвал имена научных знаменитостей, отмечали что «не слепое подражание чужому примеру, а уважение  молодому ученому не помешает».

16. Научное наставничество

Восемь из десяти участников опроса знают и шесть человек называют научные центры, в которых существует и работает эффективно система научного наставничества. Так, по мнению одного из молодых ученых «практически в любом научном центре еще с советских времен сохранилась система научного наставничества как единственная система передачи знаний». Данную точку зрения поддержал и второй участник: «это система НИР, которая существует везде. В науке добрые люди и они готовы делиться своими знаниями и помогать молодым».

Итак, среди названных научных центров, в которых существует система наставничества:

1. «НИУ ВШЭ – самый передовой центр исследований и образования в России»;

2. «центр экономической истории МГУ, существующий более 30 лет и формирующий особую научную атмосферу»;

3. «в МИФИ есть наставничество»;

4. «РХТУ имени Менделеева и Курчатовский институт, отличаются хорошей  системой наставничества. В РХТУ есть кафедра стекла, на которой Ратегаев Владимир Николаевич создал школу, объединил ребят и состоявшихся ученых, которые двигают вперед  не только отечественную, но и мировую науку»;

5. «КФУ, в котором существует группа Сергея Харинцева, занимающаяся оптическими плазменными эффектами. Научный руководитель много времени проводит с аспирантами и на собственном примере учит молодых ученых организации исследования»;

6. «на геологическом факультете, частности, и МГУ, в целом».

Доминирующее большинство участников опроса соглашались с эффективностью научного наставничества, как формы передачи знаний, но при этом отмечали различия в подходах по его реализации в советское время и в условиях современной России.

Наиболее ярко различия были подчеркнуты в следующем ответе: «Система наставничества и в науке, и на производстве сегодня носит единичный, а не массовый характер в силу того, что каждый держится за свое место, так как обучаю другого, наставник теряет конкурентоспособность на рынке труда. Отличием советской системы наставничества являлось то, что молодого специалиста обучали всем коллективом, тогда как в российских реалиях молодежь ориентирована на проявление своей индивидуальности: раз, два и подвинут наставника».

Блок № 3. Что требуется как необходимое для развития потенциала ученого, создания эффективной системы наращивания и наиболее полного использования интеллектуального потенциала нации.

17. Место российской науки в системе международного научного знания

При оценке места российской науки в системе международного научного знания, молодые ученые оценивали, главным образом, в мировой научной иерархии как место отечественного научного знания, вообще, так место отрасли научного знания, которую они представляли.

Например, оценивая экономику, экспертом подчеркивалось, что занимаемое ею место «пока низкое, но в последнее десятилетие экономическая отрасль сделала мощный рывок». Если речь шла об истории, то  признавалось, что «историческую науку можно отнести ко второму эшелону, но историю современной России к лидерам». Лидирующие позиции эксперты склонны были отдать таким отраслям как « атомной отрасли и области фундаментальных исследований, физике фундаментальных явлений – российская наука в лидерах», а также «в отрасли энергетики мы являемся лидерами» и, как заметил один из участников опроса, если «научное приборостроение, которым я занимаюсь, если его сузить до микроскопов, то мы находимся в лидерах». А вот другая отрасль научного знания – «химия, скорее относится ко второму эшелону, если не к отстающим, по причине дороговизны оборудования для проведения исследований».

Если говорить о препятствиях, мешающих развитию отраслевой науки, экспертом отмечалось, что «экономика как наука должна развиваться не только в Москве, но и в регионах».

При оценке места российской науки, в целом, в международном научном знании назывались две позиции: «место среди догоняющих» или «скорее, второй эшелон, так как идет эксплуатация достигнутого ранее». Одной из причин отставания отечественной науки, обосновывалось объективными причинами: «место российской науки во втором эшелоне, так до сих пор сказываются последствия потери мощных теоретиков, уехавших из страны в 90-х».  Эксперты поясняли неоднозначность оценки: «возможно, не все наши научные разработки раскручены в маркетинговом плане – в этом мы пока отстаем, но уровень наших разработок не уступает мировым – это и высокомощные лазеры, и фурье спектрометры, и зондовые микроскопы». Еще одним препятствием, мешающем международному признанию назывался языковой барьер: «место отечественной науки в мире недооценено, так как большое число работ пишутся на русском  языке, который для большинства стран недоступен для открытого общения».

Таким образом, для определения статуса, все эксперты были склонны признать необходимость принятия какого-то объективного индикатора  оценки. Два молодых ученых предложили «индикатором статуса науки можно считать количество зарегистрированных патентов: в России их около ста, а в Японии около трех тысяч».

18. Перспективы развития отечественной науки

Оценивая перспективы развития отечественной науки, молодые ученые назвали временной горизонт от 5 до 50 лет, необходимый нашему государству для возвращения себе статуса «научной державы». Оптимистический прогноз троих человек строился на рассуждениях, что «перспективы науки напрямую связаны с властью. Если власть будет предпринимать усилия в этом направлении, то результат можно будет увидеть лет через 5, но при существующих подходах к науке нам это не светит в ближайшее время». Данная точка зрения поддерживалась и другими участниками опроса: «я очень в это верю и надеюсь, что это случится чем скорее, тем лучше, но пока финансирование науки остается слабым» и «Россия находится в процессе возвращения статуса научной державы, но требуется подтянуть сферу коммуникативных технологий».

Данную точку зрения критически воспринимала почти треть молодых экспертов, доказывая в своих ответах, что «только через несколько десятилетий Россия сможет вернуть себе статус научной державы» и это «не менее 50 лет до возвращения России статуса научной державы …и требуется работа во всех сферах: от управления до обучения».

Умеренные пессимисты, по численности равные также трети опрошенных, считали, срок возвращения статуса научной державы достижим уже «лет через 20 и это зависит от принятия решения: будем ли мы обеспечивать производство отечественными научными разработками, но пока такого решения нет», а пока «старая система разрушена, а новая не построена» и «все будет зависеть от политической обстановки и экономической ситуации в стране».

На текущий момент, считают четверо из десяти экспертов, «отсутствуют внятные цели и задачи перед наукой  со стороны государства. Наука и государство живут в параллельных мирах. Значительная часть ученых занято бесполезным времяпрепровождением (конференции, мусорные публикации)». Если говорить о масштабных проектах, то «стратегия научного и технического развития принята, но четкой задачи я ни от кого не слышал и считаю, что ее нет… знаю только про микрозадачи». Отмечалось, что « не поставлены внятные задачи по обеспечению собственного наукоемкого производства. Сейчас мы закупаем технологии для обслуживания которого требуются инженеры, но разработка технологий – это уже более высокий уровень решения задачи, но она не поставлена».

Выходом из сложившейся ситуации, по мнению участников опроса: «важно, что стратегические направления рассматриваются с участием научного сообщества», но «

государство должно стимулировать развитие науки и бороться с теми, кто реального продукта не производит».

Лишь один из двух, оптимистически настроенных экспертов связал будущее науки с участием молодых «выделяется достаточно средств на действительно перспективные разработки, определены стратегические направления развития и в реализации всего этого многое зависит от нас, молодых».

19. Развитие науки и обеспечение конкурентоспособности страны

Ответы о том, что необходимо  предпринять для развития науки с целью обеспечения конкурентоспособности страны, главным образом были сфокусированы на теме дофинансирования науки, причем, «значительную часть усилий и финансирование необходимо направить на создание научных школ и конкурентоспособных научных центров не только в Москве, но и в регионах… нужно привлекать ученых из федерального цента для работы в регионах». В качестве обязательной, «в первую очередь нужно увеличить финансирование науки и поднять зарплаты ученым…заработная плата военных выше, чем у инженеров и ученых», что на взгляд участников опроса несправедливо. Также, помимо финансирования, необходимо «пропагандировать профессию ученого». Пока же, по мнению экспертов, « государство не очень заинтересовано в повышении статуса науки».

Среди главных и оперативных мер по изменению ситуации в лучшую сторону называются: « изменить политику в области науки и образования», «требуется не останавливать реформирование науки при непосредственном участии ученых», «обеспечить необходимое финансирование и сформулировать внятные цели и задачи», «в первую очередь нужно поднять престиж ученых внутри страны. Для поднятия мирового престижа требуется  определить лидирующие направления, лаборатории и центры, обеспечив им материальную, имиджевую и логистическую поддержку» «необходимо интегрировать университетскую академическую научную среду и промышленность…в научных группах при промышленных предприятиях  и академических  научных группах обязательно должны участвовать молодежные группы университетов», «нужно работать над образовательной компонентой и сократить  многочисленный бюрократический аппарат в пользу эффективных инструментов», «сегодня пришло понимание, что требуется организовывать собственное высокотехнологичное производство…загрузку гражданской науки необходимо осуществлять по аналогии организации финансирования оборонки, исключающее всевозможные утечки» и, конечно, «в первую очередь реформировать Академию наук».

Возвращаясь к ранее рассмотренному вопросу о показателях оценки эффективности работы ученого, отмечается, что «нельзя оценивать достижения отечественной науки зарубежными наукометрическими технологиями».

Критический тезис: «если бы государство было заинтересовано в развитии науки, то был бы результат, но я его не вижу» уравновешивается в ответах контртезисом: «заинтересованность государства в развитии науки уже проявляется».

Вопрос о целесообразности сохранения  российского научного суверенитета разделил участников опроса на два лагеря. Одни полагали, что «не понимаю зачем сохранять российский научный суверенитет, так как нам требуется интеграция в мировое сообщество», а другие были уверены, что «научный суверенитет страны нужно сохранить, так как наука дорого стоит».

Для контроля и оценки качества было высказано предложение о том, что «возможно, нужен контролирующий орган для оценки нужности и полезности научных работ». И когда одни молодые ученые допускали, что  «если советские структуры аналогичные Госкомитету по науке и технике обеспечат России место среди ведущих научных стран, то они нужны» и «возрождение государственной структуры по аналогии Госкомитета по науке и технике необходимо, так как задачи перед наукой должны ставиться государством, а не самими учеными». Вторые были категорически против: «возрождение аналогов Госкомитета по науке и технике не требуется, так в вопросах взаимодействия заказчиков и исполнителей лишняя централизация ни к чему».

20. Самые сильные и слабые стороны отечественной науки в системе международного научного знания

Определяя сильные стороны отечественной науки в системе международного научного знания молодые ученые называли среди главных: «наличие разработанной фундаментальной базы, позволяющей и сегодня развивать науку», «качество подготовки в вузах как технического, так и не технического  профиля», «обеспечивающая мультидисциплинарность выпускников  учебных заведений, тогда как зарубежные специалисты такими компетенциями не обладают», а также «академичность знаний и добросовестность ученых, занимающихся не самоцетированием, а реальной наукой». Среди сохраняющих лидирующие позиции отраслей научного знания были отмечены «по-прежнему сильны позиции в математике и фундаментальных отраслях знаний» и то, что «мы преуспели в военной промышленности и связанных с ней передовых технологиях».

Перечень сильных позиций в ответах ученых был значительно меньше и менее разнообразным, нежели чем при описании слабых.

Итак, слабыми позициями в мировом научном знании Россию отличают зарегламентированность и бюрократизация: «очень большая инертность», «чрезмерное администрирование, отнимающее много времени, в частности при закупках, начиная от мелочей – закупки спирта, до чистой химии, которая производится только за границей», отнимающая много времени «псевдонаука, бумаги, мусорные статьи», «отсутствие интеграции между получателем технологий и молодым разработчиком и насущная потребность помимо госзаказа обеспечить прямые контракты заказчиков с научными группами», а также «секретность, когда создается что-то уникальное, но об этом нельзя рассказать».

Также к слабым сторонам были отнесены, по мнению участников опроса, «это отсутствие научных центров и лидеров, на которые равнялись бы остальные ученые», «в некоторых сегментах отставание научной инфраструктуры, например качественных научных журналов конкурентного мирового уровня», проблема перспективных кадров в таких отраслях знания как «физика, математика по причине того, что способные специалисты уезжают за рубеж, а те, кто остаются за редким исключением демонстрируют хороший результат», «недостаточный уровень общеобразовательной подготовки и в школе, и в университетах, а также изолированность от западного научного сообщества и дороговизна оборудования, не позволяющая накопить достаточное количество экспериментов и обеспечить публикацию в высокорейтинговом зарубежном журнале» и «отсутствие финансирования в науку средств частных компаний».

Вопрос необходимости и возможности инвестирования помимо бюджетных и частных денег получил среди экспертов большой отклик. Комментарии на предмет преодолимо ли ресурсное проклятие в науке были следующими: «ресурсное проклятие должно быть разорвано» и «ресурсное проклятие не в науке, а стране в целом…нужно вкладывать деньги не только в сырьевой, а инновационный, тесно связанный с наукой». Участники опроса считают, что «частные деньги пойдут в науку только тогда, когда результаты научных исследований будут востребованы производством, а бизнес получит долгосрочные льготные кредитные ставки, так как оборачиваемость средств в производстве отличается от торговли», поэтому «для того, чтобы в науку пошли деньги бизнеса, необходимо обеспечить ему налоговые льготы».

Логика рассуждений основывалась на том, что заставить бизнес нельзя, так как  «инвестирование в науку денег частного бизнеса завит от уровня развития самого бизнеса и его желания инвестирования в науку». Приводились примеры «инвестирования частных денег в научные фонды, но в исторической отрасли они существенной роли не играют», хотя есть и более удачные «примеры участия в науке есть, например, Дерипаска», но в этом случае комментировалась конкретная научная разработка или же приводились  практики, когда «частные компании вкладывают деньги в науку и в НИУ ВШЭ есть кафедры Яндекса, КПМГ, но они заинтересованы в подготовке кадров, а не научных проектах». По мнению одного из участников исследования «частный бизнес в стране не спонсирует науку, за исключением отдельных ученых, выполняющих проекты в их интересах и, к сожалению, не молодых, а с опытом…а рубежом практика участия бизнеса в науке очень распространена и крупные компании как Intel или Apple заинтересованы в подготовке специалистов и сами спонсируют науку».

Однако, оптимизма добавляет практика государственно-частного партнерства и сегодня «частные деньги, благодаря федеральной целевой программе уже инвестируются в науку. Если опыт целевого финансирования до 2020 года окажется успешным, а предприятия, участвующие в эксперименте,  увидят отдачу от научных разработок, то многие последуют их примеру».

***

По итогам 10 проведенных личных экспертных интервью был получен широкий диапазон точек зрения молодых представителей научной элиты о науке, месте ученого в современном обществе, о том, что целесообразно сделать для развития интеллектуального потенциала страны, о роли научного наставничества, а также перспективах развития российского научного знания и оценке места отечественной науки в системе международного научного знания.

Данные качественного социологического исследования будут использованы на последующем этапе реализации социально значимого проекта.